ЦЕЗАРЬ. Одиночество.

 

Когда его хоронили, я девушку провожал.

И всё было оцеплено от Кузнецкого до Площади Революции.

Мы шли вдоль цепочки солдат внутренних войск

И я чувствовал, что все они сильно возбуждены.

А она говорит: «Я – это лучшее, что они видели за сегодняшний день».

И ещё: «Почему такие грязные стекла в нашей прекрасной стране?

Я видела фотку – там убийца Кеннеди с женой Мариной, такая минская девочка.

Как известно, Минск, сильно разрушенный во время войны,

Спроектировал и отстроил один московский еврей, забыла его фамилию».

Я знал, что архитектора звали Лангман, он много чего построил.

Из-под рук его и других империя расползлась

В чьи-то пустые глазницы, в старые песни о главном.

Я знаю, на Украине есть Оранжевая Королева,

А ещё я когда-то читал про Зелёного Короля.

​

​

​

Cesar. Soledad

 

Mientras le enterraban, yo acompañaba a mi novia a su casa.

Y todo estaba acordonado desde Kuznetski Most hasta la Plaza de la Revolución.

Caminábamos a lo largo de una fila de soldados de la división de las tropas internas

Y sentía que todos ellos estaban muy emocionados.

Y ella me dice : “Soy lo mejor que han visto en el día de hoy”.

Y también: “¿Por qué están tan sucias las ventanas en nuestro hermoso país?

Vi una foto: el asesino de Kennedy con su mujer Marina, una chica corriente de Minsk.

Como es sabido, Minsk quedó muy destruida durante la guerra,

La proyectó y construyó un judío moscovita, he olvidado su apellido”.

Yo sabía que el arquitecto se llamaba Langman, construyó un montón de cosas.

 

Gracias a sus brazos y a los de otros, el imperio se

derramó

Sobre las cuencas vacías de alguien, en viejas canciones que hablan de lo importante.

Yo sé que en Ucrania hay una Reina Naranja,

Y además leí una vez acerca del Rey Verde.

​

​

​

Возможно, самое красивое здание в мире

 

Людвиг Мис ван дер Роэ.

Павильон Германии на Международной

выставке в Барселоне. 1929 год.

 

Бронзовая девушка пришла искупаться,

Вежливо кивнула монетам на дне.

У неё иголка в стареющих пальцах,

Как это бывает на гражданской войне.

 

Где она скользила, решив приземлиться,

Через столько крыш и зеленых вершин,

Видела испуг в запрокинутых лицах,

Скважину замочную чьей-то души.

 

Чьих-то голосов полированный камень,

Линии судьбы на стеклянных руках -

То, что невозможно потрогать руками,

То, что невозможно спустить с поводка.

 

Разве что приснится по дороге в IKEA,

Как она увидит такие же сны,

Тонкого штыка или бильярдного кия

Первые движения сквозь кожу стены,

 

Будущего времени патронные гнезда,

Линии прозрачные курток и шуб,

Чудом сохранившийся распластанный воздух,

Словно непогашенный лежит парашют.

​

​

​

Posiblemente, el edificio más bello del mundo

 

Ludwig Mies van der Rohe.

Pabellón de Alemania en la Expo de Barcelona. 1929

​

Una chica de bronce vino a bañarse,

Saludó a las monedas del fondo inclinando cortés la cabeza.

Tiene una aguja en los dedos que envejecen

Como sucede durante una guerra civil.

 

Donde se deslizó al decidir aterrizar

A través de tantos tejados y verdes cumbres,

Contempló el espanto de los rostros vueltos hacia arriba.

El ojo de la cerradura del alma de alguien.

 

La piedra pulida de voces desconocidas

Las líneas del destino en las manos de cristal

Lo que es imposible tocar

A lo que es imposible quitar la correa

 

Puede que de camino a Ikea sueñe

Que ve los mismos sueños,

De la bayoneta afilada o el taco de billar

Primeros movimientos a través de la piel de la pared

 

Los huecos de la cartuchera del futuro

Las líneas transparentes de las cazadoras y abrigos de piel

El aire que se quedó aplastado de milagro,

Yace como un paracaídas desinflado.

​

​

​

*  *  *

 

Слезая с мотоцикла, она говорила,

Что это самый лучший в мире ожог.

Но вот уже рука легла на перила,

Вот яблоко спешит за фруктовым ножом.

 

Вот книжечка про то, как успеть удивиться,

Как сверху аварийный спешит комиссар,

А снизу наблюдает смешная девица,

Поймавшая созвездье своего колеса.

 

Там будет отражение дома и леса,

Сбывающийся запах, бумажный почти,

А может, это кошка на горячем железе,

Бегущие по зеркалу шальные зрачки.

 

Когда ещё душа сидит одесную,

Когда уже цепляет крючок за губу,

Проплыли корабли в своё накануне,

У всех незагорелый парус на лбу.

​

​

​

*  *  *

 

Al desmontar de la moto decía

Que era la mejor quemadura del mundo.

Pero ya su mano descansa sobre la barandilla,

Y una manzana se precipita hacia el cuchillo.

 

Aquí hay un librito sobre cómo lograr maravillarse al instante,

Sobre cómo se apremia arriba el comisario de averías

Y desde abajo lo mira divertida una chica

Que ha captado una constelación en sus ruedas.

 

Allí encontraremos los reflejos de una casa y de un bosque,

Un olor cumplido casi como de papel,

O puede que sea una gata sobre zinc caliente,

Pupilas perdidas corriendo por el espejo.

 

Cuando el alma todavía está a la derecha,

Cuando ya el gancho está en el labio,

Los barcos han pasado en su víspera,

Todos tienen una vela sin-broncear en la frente.

​

​

​

*  *  *

 

О странностях наклона головы

Художники поспорили на спичках,

О том, что среди листьев и травы

Всегда стоит случайная лисичка,

 

О том, как любят голуби и львы

Попасть на туристическое фото,

Где город объясняется в любви,

Ведёт свою весёлую охоту.

​

​

​

*  *  *

 

Los pintores se han apostado a las cerillas

Los extraños modos de inclinar la cabeza,

El que entre las hojas y la hierba,

Siempre se esconda una zorrita,

 

El que a las palomas y a los leones

Les guste aparecer en las fotos de los turistas

Donde la ciudad declara su amor

Y practica su alegre caza.

​

​

​

*  *  *

 

Митя меня познакомил с Димой и Татой.

Они на его картине — двое хвостатых,

За две недели забывших Москву и Питер,

Голых, схлестнувшихся, смазанных маслом литер.

 

Диме хочется первым схватить поживу,

Как цирковой змее с часовой пружиной.

Тата уже придумала всех, кто снятся,

А он всё пытается выгнуться и приподняться.

 

И Дима сказал: «Зачем нам лицом ко тверди?

Мы же с тобой не надписи на конверте.

Лучше будем в самых павлиньих позах

Целую жизнь лететь впереди паровоза».

 

Тата в ответ: «А давай разыграем в лицах,

Как можно просто подпрыгнуть и остановиться,

Насколько красивым бывает горячий воздух,

Даже когда идёт в свисток паровозный».

​

​

​

*  *  *

 

Mitya me presentó a Dima y Tata.

Ellos están en su cuadro, con sendas colas,

En dos semanas han olvidado Petesburgo y Moscú,

Desnudos, entrelazados, lubrificados

Con óleo de letras.

 

Dima quiere primero obtener beneficios

Como serpiente de circo en muelle de reloj.

Tata ya inventó a todos los que soñamos

Y él intenta arquearse y levantarse.

 

Y Dima dijo: “¿Para qué tenemos que estar vueltos hacia el firmamento?

No somos direcciones en un sobre.

Mejor guardar la postura del pavo real

Y volar para siempre al frente de una locomotora”.

​

Tata responde: “Y por qué no hacemos como

Que podemos saltar y quedarnos quietos,

Qué bonito puede ser el aire caliente

Incluso cuando entra silbando en la locomotora”.